it's all gone funny
Может быть, некоторые слышали, может быть, некоторые нет, но Хьюз и Тернер участвовали в проекте Михаила Меня "MADE IN MOSCOW". Т.е. они приезжали в Россию, где записывались на этом альбоме. Альбом, в принципе, звучит как добротный хард-рок 80-х, но от себя добавлю, что что-то неуловимо русское в этой музыке есть, хотя все тексты написали Джо Линн и Гленн и, соответственно, сами спели. Но я не об этом. Мне попалось совершенно уморительное интервью, которое было взято у Хьюза и Тернера тогда, когда они приезжали в Москву на запись.
Гленн и Джо жгут. Просто жгут.
Само интервьюСтудия звукозаписи Inna Records, гостевая комната. Утонувший в недрах кожаного дивана Гленн Хьюз еле сдерживает приступы зевоты: "Простите, смена часовых поясов. В Нью-Йорке сейчас одиннадцать утра. Обычно в это время я только просыпаюсь".
На предложение простимулировать организм кофе или чем-нибудь покрепче следует вежливый отказ: "Мне нужно просто добраться до кровати и нормально поспать одну ночь. Я хочу остаться в этом состоянии, а потом просто лечь спать.
Если я сейчас начну взбадриваться, то этого не произойдет, и тогда это никогда не кончится. А-а-а-а-а-ам (зевок), сорри". Кожаный диван все глубже втягивает Хьюза, и говорить ему становится все труднее. Тернер, похоже, тоже не против такой постановки вопроса, хотя борьба со сном ему дается намного легче, да и поступил он хитрее: вместо кожаного дивана выбрал высокий барный стул.
Они только что закончили первую сессию, записав за одну смену сразу несколько песен. Пока мы дожидались окончания смены, продюсер Александр Бережной и его помощник Егор, временно исполняющий функции переводчика, поделились первыми впечатлениями, суммировать которые можно следующими словами: "Невероятные люди. Абсолютно простые. Никакого пафоса. Профессионалы до мозга костей. Работают с такой скоростью…". Понятное дело. Интересно, сколько получится лет, если сложить время, проведенное этой парочкой в различных студиях мира? "А-а-а-а-ам, сорри" - прерывает мои размышления Хьюз. Бережной предлагает начать, пока тот окончательно не заснул.
¤
Гленн, Джо, в этом проекте вы участвуете в качестве сессионных исполнителей. Это для вас обычная практика?
Тернер:
Почему нет? Это настоящее удовольствие - поучаствовать в чем- то новом. Когда тебя приглашают в чужой проект, это означает, что тебе предлагают сделать что-то, чего ты не делал раньше. Это очень интересно.
¤
Да, но этот проект представляет собой классический рок 80-х годов, уж что-что, а этот стиль для вас вряд ли можно назвать новым.
Тернер:
Дело не в стиле. Гленн, я, мы что-то умеем как музыканты. Когда нас зовут поучаствовать в проекте - это означает, что мы можем примерить наше умение к поставленной задаче. Да, это классический рок восьмидесятых годов. Фонограмма, на которую мы пишем голос, была записаны в 1986 году. Теперь мы, Тернер и Хьюз образца 2004 года накладываем на эту фонограмму наши голоса, наше современное состояние. Очень интересный опыт.
¤
А на сколько вы свободны в этом проекте в творческом отношении?
Хьюз:
Мы с большим уважением относимся к оригинальному материалу, поэтому делаем только то, что нас просят. А требуется немного, просто точно следовать оригинальной мелодии.
¤
Если бы у вас не было ограничений, вы бы сделали это по-другому?
Тернер:
Да, я бы сделал немного по-другому, но какое это имеет значение? У проекта есть продюсер, и он знает, что должно получиться в результате. Мы никогда не работенм по принципу: сейчас приедут крутые парни и всем вам покажут, как это должно быть на самом деле. Эта пластинка должна звучать как классический рок восьмидесятых, и мы стараемся не уходить от оригинального звучания. Правда, при этом стараемся делать так, чтобы было понятно - тут были Хьюз и Тернер.
Хьюз:
А-а-а-а-ам, сорри. () Честно говоря, подобную музыку я не играл уже двадцать лет.
¤
В процессе работы над этим проектом у вас не возникает ностальгии?
Хьюз:
У меня нет. В восьмидесятые меня вообще не было. Я был в семидесятые и снова появился в девяностые. Что было между этими периодами, я не знаю. А вот Джо… Он действительно из восьмидесятых.
Тернер:
Я, да? Извините, о чем мы?
Хьюз:
О ностальгии.
Тернер:
Да. Может быть, немного. Все-таки славные были времена. Сейчас такого уже нет.
¤
До этого вам приходилось работать с русскими музыкантами?
Тернер:
"Горкий Парк…" Гитарист… Александр… Алекс…
Егор:
Алексей Белов.
Тернер:
Да! Алекс Белов. Замечательный музыкант. Вы, кстати, не в курсе, где он сейчас, чем занимается?
Егор:
Он в Москве. Женат на рок-певице. Работает вместе с ней, пишет музыку для кино.
Тернер:
Вот оно что… о'кей.
Дискуссия разгорается вяло. Один говорит, другой засыпает. Гостей можно понять. Разница во времени, перелет, полная рабочая смена в студии, теперь вот интервью, после которого ожидается приезд телевидения. Видимо, испытывая неловкость, Хьюз придумал новый метод борьбы с приступами зевоты: вместо протяжного "Ай'м сорри" теперь вытягивает из себя обрывки песен. "Ю мейк ми фил соу…" - как будто пробует на зуб какую-то вокальную партию. (очень оригинальный способ, надо сказать))))) Чтобы не дать заснуть своим интервьюируемым, решаюсь на провокацию. Еще на пресс-конференции в первый приезд Хьюза и Тернера в Москву я заметил, с каким азартом Джо говорит о разнице идеологий времен рок-музыки и современного времени. Тогда он чуть не разорвал на себе рубашку, показывая, как растрогавшись от любви к своим слушателям, Дженет Джексон вырывает на концертах свое сердце, сопроводив все это комментариями типа "bull shit". (Джо все-таки аццкий жгун
) Оказалось, что вывести его на эту тему то же самое, что зажечь спичку: короткий чирк о коробок, и, пока не выгорит сера, остановить процесс невозможно. Глаза вспыхивают, голос обретает железную уверенность. Еще секунду назад полудремавший Тернер, кажется, готов ринуться на баррикады.
Тернер:
Позвольте мне сказать следующее. Восьмидесятые - это было совсем другое дело. Это время, когда мы были свободными и делали своей музыкой свободными других. Рок освобождал людей, а не закрепощал их. Мы были в оппозиции. Мы плевали на политкорректность (от нас её, честно говоря, никто и не требовал). Мы были плохими парнями. Для общества мы были бандитами. Носили неправильные прически, ходили в неправильной одежде, пели неправильные песни и вели неправильный образ жизни. Мы не говорили с экранов: поступай так-то и так-то…, мы говорили: я не буду так поступать, f…k off. Мы не делали нашу музыку ради денег. У нас нет и не было особняков и миллионов. Мы жили и живем в гараже. Это была свобода. Это была независимость. Сейчас всего этого нет. Сейчас с самого детства этот ящик (показывает на телевизор) говорит тебе: ты должен одевать вот это, слушать вот это, пить вот это, а жевать вот это. Ты должен вести себя вот так и никак иначе. Ты слушаешь это, одеваешь это, и в результате ты становишься человеком из ящика. Ты живешь в этом ящике, а вся остальная реальность остается за кадром. Тем, кто продает товар, выгодно, чтобы народ не разбредался далеко от ящика. Разница в том, что современные музыканты смотрят вокруг себя. Мы смотрели внутрь себя. Заглянуть в себя сейчас мало кто пытается. Все определяет оболочка, а не внутреннее содержание. Красивая упаковка, а не качество товара.
Хьюз:
"Вот ю гонна ду…" (нет, ну вы только посмотрите - Джо Линн там распинается, а этот сидит и поет!))))
Тернер:
Конечно, не все подростки одинаковые. Моя дочь, например, знает, что есть настоящая музыка. Она слушает Хендрикса и прекрасно ориентируется в истории рок-музыки. Но она знает потому, что её отец рок-музыкант. Те, кто имеет нормальных отцов, слушают Джастина Тимберлейка и не подозревают, что это всего лишь пародия на Стиви Вандера.
¤
А была какая-то песня или пластинка, после которой вы сказали себе: "Я буду заниматься музыкой"?
Хьюз:
Очень много. Это было такое время, когда культовые вещи сыпались со всех сторон. Элвис, "Битлз", "Лед Зеппелин"… Масса, масса вещей, оказавших влияние. В то время нужно было искать аргументы, чтобы не заниматься музыкой.
¤
А есть какой-то рецепт, по которому можно стать Тернером или Хьюзом? Что для этого нужно, система знаний, мироощущение, образ жизни?
Хьюз:
Такой рецепт есть, но он находится у Бога (Хьюз становится очень серьезным). Все, что я имею, все, что я могу, - это дар. Дар свыше. Несколько уроков на гитаре… У меня очень хороший слух, который позволяет очень точно реализовать то, что рождается у меня в голове. Этому, наверное, нельзя научиться.
¤
Джо?
Тернер:
В детстве меня пытались учить играть на аккордеоне. Я был очень старательным. Ва-ва-ву-ва (Тернер показывает, с каким трудом ему приходилось разводить половинки аккордеона, надувая меха). (я даже боюсь себе представить Джо с аккордеоном...) Но из этого вряд ли получилось бы что-нибудь серьезное. Затем появилась гитара. А потом все пошло как-то само собой… Я не знаю, как этому можно научиться. Я могу показать тебе, как сыграть несколько нот, но не могу объяснить, как их сыграть правильно. Как можно научить чувствовать? Это либо приходит, либо нет.
¤
Сейчас очень популярны шоу вроде "Фабрики звезд". Там этому, судя по всему, прекрасно учат.
Хьюз:
Это производство. Бац-бац, готова начинка. Бац-бац, и готова упаковка. Вот вам конфетка. Бац, еще одна. Бац, еще. Нужно дать рекламу, и конфетка станет популярной.
Тернер:
Люди в ящике. Я не хочу быть человеком в ящике. (Хьюзу) Ты хочешь?
Хьюз:
(на полном серьезе) Я? Нет.
¤
Давайте поговорим о студийном оборудовании. Что вам нужно для работы?
Хьюз:
В смысле? Что есть в моей домашней студии?
¤
Да.
Хьюз:
У меня до смешного все просто. Консоль, рекордер, пара мониторов. Все от Mackie (по части оборудования это мои спонсоры). Современные технологии делают доступными очень многие вещи. Не считая записи ударных, все остальное можно сделать в одном компьютере. Это уже не те времена, когда " Deep Purple" тратили на запись альбома миллионы долларов. Мы ехали записывать альбом куда-нибудь на Гавайи и проводили там по девять месяцев. Девять месяцев, чтобы записать альбом! Правда, восемь из них мы играли в футбол, устраивали вечеринки или просто валялись на пляже (это секрет, о котором никто не знает). (видимо, фэйри Гленн, вашему составу повезло. Некоторые за две недели записывали "Machine Head", сидя в холоднющем отеле и через 27 дверей бегая на улицу, в грузовик-студию, слушать результат) Теперь все быстрее и проще. Можно без проблем взять на Гавайи свою студию.
¤
Джо?
Тернер:
Мне не так везет с Mackie. У меня своей студии нет. Есть G4, Pro Tools, на котором я делаю какие-то элементарные вещи, да пара мониторов ближнего поля. В принципе, там, где я живу, чтобы попасть в студию, нужно просто попросить ключ у любого из своих приятелей.
Хьюз:
Это точно.
Тернер:
Там у каждого есть студия. Поэтому я могу не обзаводиться своей. Достаточно просто поддерживать хорошие отношения с соседями.
В наш разговор вклинивается Александр Бережной. Кто-то важный "висит" у него на телефоне, и ему нужно срочно обсудить распорядок завтрашнего дня.
Бережной:
Подъем, завтрак, Красная площадь. Там будет центральное телевидение…
Тернер:
(решительно) Я не поеду на Красную площадь. Пощадите, я там был уже щесть раз!
Хьюз:
А я не был. Ты что, хочешь бросить меня одного? (ой, какая прелесть! ^^)
Тернер:
Сколько можно смотреть на Красную площадь? В Москве что, нет других достопримечательностей? Поймите меня правильно, мне очень нравится Москва, я очень уважаю её историю, но мне почему-то кажется, что даже сами москвичи не бывают на Красной площади так часто, как я. (я думаю, Джо, они там все же чаще бывают... Хотя бы мимо пробегают)) Да еще и телевидение…
Бережной:
А потом мы поедем на студию.
Тернер и Хьюз:
(в один голос) О! Студио! Отлично!
Тернер:
(задумчиво) А нельзя сразу поехать на студию и послать к черту телевидение?
Бережной:
Нельзя. Придется потерпеть. На студии телевидения не будет.
Тернер демонстрирует экспрессивные возможности английской ненормативной лексики. Вот теперь он окончательно разошелся. Глаза заблестели хитрыми огоньками. В голосе зазвучал какой-то усталый сарказм. Еще пару минут назад респектабельный джентльмен, теперь он окончательно превратился в необузданного рокера, за плечами которого долгие годы борьбы за свои идеалы.
¤
Так вы говорите, нет больше свободы?
Тернер:
Позволь рассказать тебе одну историю. Когда мне было десять лет, моя двоюродная сестра продала свою зимнюю куртку и купила мне гитару "винтейдж".
Это было очень большая жертва с её стороны. Я хотел играть, но мой отец не мог себе позволит такую покупку. Какой ценой я получил свой первый инструмент, она рассказала мне лишь многие годы спустя. Мы были голодными и озверевшими. Мы рвали на части наши души, чтобы что-то из них вытащить. А что сегодня? Включи телевизор. Там полно парней с "винтейджами". Это такая же гитара, как была у меня. Но им важно, скорее, то, что эта гитара правильно выглядит. Сейчас цена вопроса - несколько сотен долларов.
Еще несколько сотен стоит компьютер. И все. Ты уже можешь записать собственный CD. Почему вокруг столько посредственной музыки? Потому что музыка стала доступной.
¤>
Это плохо?
Тернер:
Плохо то, что за всем этим уже нет искренности. Нет желания вложить частичку себя. Есть только желание быть таким же, как парень в телевизоре.
Хьюз:
Я раньше не слышал эту историю с гитарой.
Тернер:
Да, это было так.
Хьюз:
Серьезно, а эта гитара еще существует?
Тернер:
Да, сейчас она находится у моей дочери. Это что-то вроде нашей семейной реликвии.
Хьюз:
Круто!
¤
Глен, а каким был твой первый инструмент?
Хьюз:
Это была пластмассовая гитара а-ля Элвис Пресли. Очень красивая.
¤
Какую музыку вы делаете сейчас?
Хьюз:
Прогрессивную, популярную. Честно говоря, мне по душе больше блюз. Но у блюза сейчас очень ограниченные коммерческие перспективы. Поэтому нужно делать что-то, что захотят покупать. Иначе можно оказаться за бортом.
¤
То есть, коммерческие перспективы вас тоже интересуют?
Хьюз:
Ну, не на столько, чтобы перестать быть самим собой. Да и потом, нельзя сказать, что в рок-музыке сейчас царит застой. Есть очень много интересных команд, которые делают свое дело честно.
¤
А какие вещи вас сейчас вдохновляют?
Хьюз:
Да все те же, что и всегда. Я вам открою секрет: на самом деле мы ничего не сочиняем. Все, абсолютно все, таскают идеи друг у друга. В музыке невозможно придумать что-то новое на уровне идеи. На уровне подачи - да. Но на уровне идеи…
Все, что играется сейчас на рок-сцене, однажды уже было сыграно. Хендрикс, "Битлз", "Лед Зеппелин"… Рок - это среда, в которой ты живешь. Соответственно, и мысли приходят из этой же среды.
Все. На пороге появляются люди с камерами. Поднимается суета. Все уходят в контрольную комнату студии. И начинается шоу под названием телевизионное производство. Режиссер с "НТВ" рассказывает, как он видит процесс записи: "Вы встаете у микрофона и делаете вид, что поете. Дайте им микрофон! Включите фонограмму! Что, в микрофон нужно петь там, за стеклом? Да нет, пусть поют здесь". На такое предложение Хьюза и Тернера следует решительный отказ. "Мы не поем под фонограмму, извините. Если хотите, дайте гитару, мы споем вам так". Появляется гитара. Тернер начинает наигрывать. Тут врубается фонограмма. Режиссер отдает команду оператору: "Зайди оттуда, потом оттуда". Тернер начинает подыгрывать фонограмме. Затем у него отбирают гитару: "Вы прослушиваете только что записанный материал". Тернер и Хьюз садятся у микшера и тупо смотрят на прыгающие индикаторы. Затем фонограмма замолкает. Тернер и Хьюз еще некоторое время смотрят на погасшие лампочки, изображая глубокое раздумье. Снова появляется гитара. Тернер берет её в руки и , уже никого не спрашивая, начинает петь. Подключается Хьюз. Бережной знаками зазывает меня в помещение за стеклом. Я захожу, одеваю наушники и оказываюсь в 1986 году. Теперь на то, что происходит в студии, я смотрю через звуконепроницаемое стекло. Там мечутся телевизионщики, организовывая новые планы. Я слушаю музыку, вслушиваюсь в голоса. Невероятное впечатление. В отличие от того, что выливается на наши уши сегодня, эта музыка действует. Действует, как волшебство. Происходящее все меньше и меньше напоминает реальность. Класс! К горлу подкатывает комок. Да, было время…
Гленн и Джо жгут. Просто жгут.
Само интервьюСтудия звукозаписи Inna Records, гостевая комната. Утонувший в недрах кожаного дивана Гленн Хьюз еле сдерживает приступы зевоты: "Простите, смена часовых поясов. В Нью-Йорке сейчас одиннадцать утра. Обычно в это время я только просыпаюсь".
На предложение простимулировать организм кофе или чем-нибудь покрепче следует вежливый отказ: "Мне нужно просто добраться до кровати и нормально поспать одну ночь. Я хочу остаться в этом состоянии, а потом просто лечь спать.
Если я сейчас начну взбадриваться, то этого не произойдет, и тогда это никогда не кончится. А-а-а-а-а-ам (зевок), сорри". Кожаный диван все глубже втягивает Хьюза, и говорить ему становится все труднее. Тернер, похоже, тоже не против такой постановки вопроса, хотя борьба со сном ему дается намного легче, да и поступил он хитрее: вместо кожаного дивана выбрал высокий барный стул.
Они только что закончили первую сессию, записав за одну смену сразу несколько песен. Пока мы дожидались окончания смены, продюсер Александр Бережной и его помощник Егор, временно исполняющий функции переводчика, поделились первыми впечатлениями, суммировать которые можно следующими словами: "Невероятные люди. Абсолютно простые. Никакого пафоса. Профессионалы до мозга костей. Работают с такой скоростью…". Понятное дело. Интересно, сколько получится лет, если сложить время, проведенное этой парочкой в различных студиях мира? "А-а-а-а-ам, сорри" - прерывает мои размышления Хьюз. Бережной предлагает начать, пока тот окончательно не заснул.
¤
Гленн, Джо, в этом проекте вы участвуете в качестве сессионных исполнителей. Это для вас обычная практика?
Тернер:
Почему нет? Это настоящее удовольствие - поучаствовать в чем- то новом. Когда тебя приглашают в чужой проект, это означает, что тебе предлагают сделать что-то, чего ты не делал раньше. Это очень интересно.
¤
Да, но этот проект представляет собой классический рок 80-х годов, уж что-что, а этот стиль для вас вряд ли можно назвать новым.
Тернер:
Дело не в стиле. Гленн, я, мы что-то умеем как музыканты. Когда нас зовут поучаствовать в проекте - это означает, что мы можем примерить наше умение к поставленной задаче. Да, это классический рок восьмидесятых годов. Фонограмма, на которую мы пишем голос, была записаны в 1986 году. Теперь мы, Тернер и Хьюз образца 2004 года накладываем на эту фонограмму наши голоса, наше современное состояние. Очень интересный опыт.
¤
А на сколько вы свободны в этом проекте в творческом отношении?
Хьюз:
Мы с большим уважением относимся к оригинальному материалу, поэтому делаем только то, что нас просят. А требуется немного, просто точно следовать оригинальной мелодии.
¤
Если бы у вас не было ограничений, вы бы сделали это по-другому?
Тернер:
Да, я бы сделал немного по-другому, но какое это имеет значение? У проекта есть продюсер, и он знает, что должно получиться в результате. Мы никогда не работенм по принципу: сейчас приедут крутые парни и всем вам покажут, как это должно быть на самом деле. Эта пластинка должна звучать как классический рок восьмидесятых, и мы стараемся не уходить от оригинального звучания. Правда, при этом стараемся делать так, чтобы было понятно - тут были Хьюз и Тернер.
Хьюз:
А-а-а-а-ам, сорри. (
) Честно говоря, подобную музыку я не играл уже двадцать лет. ¤
В процессе работы над этим проектом у вас не возникает ностальгии?
Хьюз:
У меня нет. В восьмидесятые меня вообще не было. Я был в семидесятые и снова появился в девяностые. Что было между этими периодами, я не знаю. А вот Джо… Он действительно из восьмидесятых.
Тернер:
Я, да? Извините, о чем мы?
Хьюз:
О ностальгии.
Тернер:
Да. Может быть, немного. Все-таки славные были времена. Сейчас такого уже нет.
¤
До этого вам приходилось работать с русскими музыкантами?
Тернер:
"Горкий Парк…" Гитарист… Александр… Алекс…
Егор:
Алексей Белов.
Тернер:
Да! Алекс Белов. Замечательный музыкант. Вы, кстати, не в курсе, где он сейчас, чем занимается?
Егор:
Он в Москве. Женат на рок-певице. Работает вместе с ней, пишет музыку для кино.
Тернер:
Вот оно что… о'кей.
Дискуссия разгорается вяло. Один говорит, другой засыпает. Гостей можно понять. Разница во времени, перелет, полная рабочая смена в студии, теперь вот интервью, после которого ожидается приезд телевидения. Видимо, испытывая неловкость, Хьюз придумал новый метод борьбы с приступами зевоты: вместо протяжного "Ай'м сорри" теперь вытягивает из себя обрывки песен. "Ю мейк ми фил соу…" - как будто пробует на зуб какую-то вокальную партию. (очень оригинальный способ, надо сказать))))) Чтобы не дать заснуть своим интервьюируемым, решаюсь на провокацию. Еще на пресс-конференции в первый приезд Хьюза и Тернера в Москву я заметил, с каким азартом Джо говорит о разнице идеологий времен рок-музыки и современного времени. Тогда он чуть не разорвал на себе рубашку, показывая, как растрогавшись от любви к своим слушателям, Дженет Джексон вырывает на концертах свое сердце, сопроводив все это комментариями типа "bull shit". (Джо все-таки аццкий жгун
) Оказалось, что вывести его на эту тему то же самое, что зажечь спичку: короткий чирк о коробок, и, пока не выгорит сера, остановить процесс невозможно. Глаза вспыхивают, голос обретает железную уверенность. Еще секунду назад полудремавший Тернер, кажется, готов ринуться на баррикады. Тернер:
Позвольте мне сказать следующее. Восьмидесятые - это было совсем другое дело. Это время, когда мы были свободными и делали своей музыкой свободными других. Рок освобождал людей, а не закрепощал их. Мы были в оппозиции. Мы плевали на политкорректность (от нас её, честно говоря, никто и не требовал). Мы были плохими парнями. Для общества мы были бандитами. Носили неправильные прически, ходили в неправильной одежде, пели неправильные песни и вели неправильный образ жизни. Мы не говорили с экранов: поступай так-то и так-то…, мы говорили: я не буду так поступать, f…k off. Мы не делали нашу музыку ради денег. У нас нет и не было особняков и миллионов. Мы жили и живем в гараже. Это была свобода. Это была независимость. Сейчас всего этого нет. Сейчас с самого детства этот ящик (показывает на телевизор) говорит тебе: ты должен одевать вот это, слушать вот это, пить вот это, а жевать вот это. Ты должен вести себя вот так и никак иначе. Ты слушаешь это, одеваешь это, и в результате ты становишься человеком из ящика. Ты живешь в этом ящике, а вся остальная реальность остается за кадром. Тем, кто продает товар, выгодно, чтобы народ не разбредался далеко от ящика. Разница в том, что современные музыканты смотрят вокруг себя. Мы смотрели внутрь себя. Заглянуть в себя сейчас мало кто пытается. Все определяет оболочка, а не внутреннее содержание. Красивая упаковка, а не качество товара.
Хьюз:
"Вот ю гонна ду…" (нет, ну вы только посмотрите - Джо Линн там распинается, а этот сидит и поет!))))
Тернер:
Конечно, не все подростки одинаковые. Моя дочь, например, знает, что есть настоящая музыка. Она слушает Хендрикса и прекрасно ориентируется в истории рок-музыки. Но она знает потому, что её отец рок-музыкант. Те, кто имеет нормальных отцов, слушают Джастина Тимберлейка и не подозревают, что это всего лишь пародия на Стиви Вандера.
¤
А была какая-то песня или пластинка, после которой вы сказали себе: "Я буду заниматься музыкой"?
Хьюз:
Очень много. Это было такое время, когда культовые вещи сыпались со всех сторон. Элвис, "Битлз", "Лед Зеппелин"… Масса, масса вещей, оказавших влияние. В то время нужно было искать аргументы, чтобы не заниматься музыкой.
¤
А есть какой-то рецепт, по которому можно стать Тернером или Хьюзом? Что для этого нужно, система знаний, мироощущение, образ жизни?
Хьюз:
Такой рецепт есть, но он находится у Бога (Хьюз становится очень серьезным). Все, что я имею, все, что я могу, - это дар. Дар свыше. Несколько уроков на гитаре… У меня очень хороший слух, который позволяет очень точно реализовать то, что рождается у меня в голове. Этому, наверное, нельзя научиться.
¤
Джо?
Тернер:
В детстве меня пытались учить играть на аккордеоне. Я был очень старательным. Ва-ва-ву-ва (Тернер показывает, с каким трудом ему приходилось разводить половинки аккордеона, надувая меха). (я даже боюсь себе представить Джо с аккордеоном...) Но из этого вряд ли получилось бы что-нибудь серьезное. Затем появилась гитара. А потом все пошло как-то само собой… Я не знаю, как этому можно научиться. Я могу показать тебе, как сыграть несколько нот, но не могу объяснить, как их сыграть правильно. Как можно научить чувствовать? Это либо приходит, либо нет.
¤
Сейчас очень популярны шоу вроде "Фабрики звезд". Там этому, судя по всему, прекрасно учат.
Хьюз:
Это производство. Бац-бац, готова начинка. Бац-бац, и готова упаковка. Вот вам конфетка. Бац, еще одна. Бац, еще. Нужно дать рекламу, и конфетка станет популярной.
Тернер:
Люди в ящике. Я не хочу быть человеком в ящике. (Хьюзу) Ты хочешь?
Хьюз:
(на полном серьезе) Я? Нет.
¤
Давайте поговорим о студийном оборудовании. Что вам нужно для работы?
Хьюз:
В смысле? Что есть в моей домашней студии?
¤
Да.
Хьюз:
У меня до смешного все просто. Консоль, рекордер, пара мониторов. Все от Mackie (по части оборудования это мои спонсоры). Современные технологии делают доступными очень многие вещи. Не считая записи ударных, все остальное можно сделать в одном компьютере. Это уже не те времена, когда " Deep Purple" тратили на запись альбома миллионы долларов. Мы ехали записывать альбом куда-нибудь на Гавайи и проводили там по девять месяцев. Девять месяцев, чтобы записать альбом! Правда, восемь из них мы играли в футбол, устраивали вечеринки или просто валялись на пляже (это секрет, о котором никто не знает). (видимо, фэйри Гленн, вашему составу повезло. Некоторые за две недели записывали "Machine Head", сидя в холоднющем отеле и через 27 дверей бегая на улицу, в грузовик-студию, слушать результат
) Теперь все быстрее и проще. Можно без проблем взять на Гавайи свою студию. ¤
Джо?
Тернер:
Мне не так везет с Mackie. У меня своей студии нет. Есть G4, Pro Tools, на котором я делаю какие-то элементарные вещи, да пара мониторов ближнего поля. В принципе, там, где я живу, чтобы попасть в студию, нужно просто попросить ключ у любого из своих приятелей.
Хьюз:
Это точно.
Тернер:
Там у каждого есть студия. Поэтому я могу не обзаводиться своей. Достаточно просто поддерживать хорошие отношения с соседями.
В наш разговор вклинивается Александр Бережной. Кто-то важный "висит" у него на телефоне, и ему нужно срочно обсудить распорядок завтрашнего дня.
Бережной:
Подъем, завтрак, Красная площадь. Там будет центральное телевидение…
Тернер:
(решительно) Я не поеду на Красную площадь. Пощадите, я там был уже щесть раз!
Хьюз:
А я не был. Ты что, хочешь бросить меня одного? (ой, какая прелесть! ^^)
Тернер:
Сколько можно смотреть на Красную площадь? В Москве что, нет других достопримечательностей? Поймите меня правильно, мне очень нравится Москва, я очень уважаю её историю, но мне почему-то кажется, что даже сами москвичи не бывают на Красной площади так часто, как я. (я думаю, Джо, они там все же чаще бывают... Хотя бы мимо пробегают)) Да еще и телевидение…
Бережной:
А потом мы поедем на студию.
Тернер и Хьюз:
(в один голос) О! Студио! Отлично!
Тернер:
(задумчиво) А нельзя сразу поехать на студию и послать к черту телевидение?
Бережной:
Нельзя. Придется потерпеть. На студии телевидения не будет.
Тернер демонстрирует экспрессивные возможности английской ненормативной лексики. Вот теперь он окончательно разошелся. Глаза заблестели хитрыми огоньками. В голосе зазвучал какой-то усталый сарказм. Еще пару минут назад респектабельный джентльмен, теперь он окончательно превратился в необузданного рокера, за плечами которого долгие годы борьбы за свои идеалы.
¤
Так вы говорите, нет больше свободы?
Тернер:
Позволь рассказать тебе одну историю. Когда мне было десять лет, моя двоюродная сестра продала свою зимнюю куртку и купила мне гитару "винтейдж".
Это было очень большая жертва с её стороны. Я хотел играть, но мой отец не мог себе позволит такую покупку. Какой ценой я получил свой первый инструмент, она рассказала мне лишь многие годы спустя. Мы были голодными и озверевшими. Мы рвали на части наши души, чтобы что-то из них вытащить. А что сегодня? Включи телевизор. Там полно парней с "винтейджами". Это такая же гитара, как была у меня. Но им важно, скорее, то, что эта гитара правильно выглядит. Сейчас цена вопроса - несколько сотен долларов.
Еще несколько сотен стоит компьютер. И все. Ты уже можешь записать собственный CD. Почему вокруг столько посредственной музыки? Потому что музыка стала доступной.
¤>
Это плохо?
Тернер:
Плохо то, что за всем этим уже нет искренности. Нет желания вложить частичку себя. Есть только желание быть таким же, как парень в телевизоре.
Хьюз:
Я раньше не слышал эту историю с гитарой.
Тернер:
Да, это было так.
Хьюз:
Серьезно, а эта гитара еще существует?
Тернер:
Да, сейчас она находится у моей дочери. Это что-то вроде нашей семейной реликвии.
Хьюз:
Круто!
¤
Глен, а каким был твой первый инструмент?
Хьюз:
Это была пластмассовая гитара а-ля Элвис Пресли. Очень красивая.
¤
Какую музыку вы делаете сейчас?
Хьюз:
Прогрессивную, популярную. Честно говоря, мне по душе больше блюз. Но у блюза сейчас очень ограниченные коммерческие перспективы. Поэтому нужно делать что-то, что захотят покупать. Иначе можно оказаться за бортом.
¤
То есть, коммерческие перспективы вас тоже интересуют?
Хьюз:
Ну, не на столько, чтобы перестать быть самим собой. Да и потом, нельзя сказать, что в рок-музыке сейчас царит застой. Есть очень много интересных команд, которые делают свое дело честно.
¤
А какие вещи вас сейчас вдохновляют?
Хьюз:
Да все те же, что и всегда. Я вам открою секрет: на самом деле мы ничего не сочиняем. Все, абсолютно все, таскают идеи друг у друга. В музыке невозможно придумать что-то новое на уровне идеи. На уровне подачи - да. Но на уровне идеи…
Все, что играется сейчас на рок-сцене, однажды уже было сыграно. Хендрикс, "Битлз", "Лед Зеппелин"… Рок - это среда, в которой ты живешь. Соответственно, и мысли приходят из этой же среды.
Все. На пороге появляются люди с камерами. Поднимается суета. Все уходят в контрольную комнату студии. И начинается шоу под названием телевизионное производство. Режиссер с "НТВ" рассказывает, как он видит процесс записи: "Вы встаете у микрофона и делаете вид, что поете. Дайте им микрофон! Включите фонограмму! Что, в микрофон нужно петь там, за стеклом? Да нет, пусть поют здесь". На такое предложение Хьюза и Тернера следует решительный отказ. "Мы не поем под фонограмму, извините. Если хотите, дайте гитару, мы споем вам так". Появляется гитара. Тернер начинает наигрывать. Тут врубается фонограмма. Режиссер отдает команду оператору: "Зайди оттуда, потом оттуда". Тернер начинает подыгрывать фонограмме. Затем у него отбирают гитару: "Вы прослушиваете только что записанный материал". Тернер и Хьюз садятся у микшера и тупо смотрят на прыгающие индикаторы. Затем фонограмма замолкает. Тернер и Хьюз еще некоторое время смотрят на погасшие лампочки, изображая глубокое раздумье. Снова появляется гитара. Тернер берет её в руки и , уже никого не спрашивая, начинает петь. Подключается Хьюз. Бережной знаками зазывает меня в помещение за стеклом. Я захожу, одеваю наушники и оказываюсь в 1986 году. Теперь на то, что происходит в студии, я смотрю через звуконепроницаемое стекло. Там мечутся телевизионщики, организовывая новые планы. Я слушаю музыку, вслушиваюсь в голоса. Невероятное впечатление. В отличие от того, что выливается на наши уши сегодня, эта музыка действует. Действует, как волшебство. Происходящее все меньше и меньше напоминает реальность. Класс! К горлу подкатывает комок. Да, было время…
Беседовал Александр Хорев
(публикация в журнале in/out №1-2005 (50)
(публикация в журнале in/out №1-2005 (50)
@музыка: HTP - Lost Dreams
-
-
16.01.2007 в 12:53В детстве меня пытались учить играть на аккордеоне. Я был очень старательным. Ва-ва-ву-ва (Тернер показывает, с каким трудом ему приходилось разводить половинки аккордеона, надувая меха - во! буду Тёрнером!! с баяном!
Вот ю гонна ду…" (нет, ну вы только посмотрите - Джо Линн там распинается, а этот сидит и поет!)))) - это ж он зевает.
Девять месяцев, чтобы записать альбом! Правда, восемь из них мы играли в футбол, устраивали вечеринки или просто валялись на пляже - вот тут-то я и умер.
Почему вокруг столько посредственной музыки? Потому что музыка стала доступной. - дааа... печально, но факт.
Поэтому нужно делать что-то, что захотят покупать. Иначе можно оказаться за бортом. - и они туда же... гым...
Есть очень много интересных команд, которые делают свое дело честно. - БН, например!
одеваю наушники - как же меня порой это достаёт... ВО ЧТО ОН ОДЕЛ НАУШНИКИ?? в шубу?
кхе... телевизионный процесс, даа? х_х"
ладно...
-
-
16.01.2007 в 14:09Нет, ну он же извиняется все время!
во! буду Тёрнером!! с баяном!
Ага, будете дуэтом играть! Хорррошо будете выглядеть, это я вам точно говорю! История хард-рока такого еще не знала - как сядете, как врежете Street Of Dreams!
это ж он зевает.
Тогда тем более - Джо распинается, а этот зевает! %))))))
вот тут-то я и умер.
Фэйри Гленн раскрыл страшную тайну, вот чем они там все, оказывается, занимались!
и они туда же... гым...
Гленн еще пока, видимо, не чувствует прочной финансовой опоры, чтобы делать только то, что ему хочется. Он в 80-е, например, действительно был очень малоактивен. Но я не думаю, что все делается только ради денег. Если бы совсем ему такая музыка не нравилась, не играл бы ее. ))
Кстати, если уж брать в сравнение Ричи, то тот тоже решил занятся BN тогда, когда его сосед подал ему идею, сказал, что хотел бы иметь диск с их песнями. Думается мне, если бы "Shadow Of The Moon" был неуспешен совсем, Ричи бы не продолжил писать альбомы. Тут даже не столько коммерция, сколько логика. А то можно остаться банкротом, как это было с Гилланом в 70-х, когда его группа играла фьюжн-джаз, или как оно называется... Да и когда из этого стиля вышли, все равно звучание их рока было очень такое... интересное, некоммерческое. И Ян вскоре обанкротился.
(о, какой развернутый ответ
БН, например!
BN - одна из них, точно!
как же меня порой это достаёт... ВО ЧТО ОН ОДЕЛ НАУШНИКИ?? в шубу?
Нет, шуба идет в трусы, ты же знаешь!
кхе... телевизионный процесс, даа? х_х"
Ага... ужОс, да? Хотя телевизионщиков тоже понять можно - им нужно, чтобы быстро и смотрибельно. --"
Рад, что понравилось! Мр-р. =))
-
-
16.01.2007 в 14:51одел галоши на валенки, а валенки надел на ноги.
Ричи надевает шляпу перед фотосессией, а Кэндис одевается не у Версаче, адназначна!!
если бы Кэндис одевала Ричи, то он бы надевал не шляпу, а шлем с рогами!
а ужасный Дракон, который всех одевал в деревянные макинтоши, теперь сидит на цепи, потому что Ричи надел шлем с рогами и латный доспех и одел на Дракона ошейник!
-
-
16.01.2007 в 15:01Кэндис одевается не у Версаче, адназначна!!
Да, не замечал я у Верчасе таких платьиц, однозначно не замечал...
А Ричи в шлеме с рогами - это си-и-ильно! )))))))
И вообще, да здравствует грамотность! ))))))